Выбор Невменяемого - Страница 3

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Огирия посмотрела на Кремона Невменяемого, который вместе с Бабу Смилги уточнял заказы с хозяином заведения, и только потом напомнила таги и драконам:

— Не забывайте: чем раньше начнется лечение, тем оно будет эффективнее. И так сколько времени упущено.

— Но голод и недоедание в пути, — важно стал изрекать таги, — Тоже ни к чему хорошему не приведут.

Тон Галиремы сразу стал ледяным, безапелляционным и даже несколько угрожающим:

— Уважаемый Татил! Голодать я никого не заставляю, а вот против всяких попыток "кутнуть" — возражала, и буду возражать категорически. В крайнем случае, если вам так хочется что-то отпраздновать, можете оставаться здесь хоть на неделю. Мы и сами прекрасно доберемся до Яны! — заметив, что молодой герой направился к столу, она тут же преобразилась, умильно улыбнулась, словно мать родная, сестра и любимая женщина в одном флаконе, воскликнула: — Кремон! Иди сюда, я тебе место оставила!

Действительно, возле нее как раз оставалось место для одного человека, зажатое с боков телами Эль-Митоланов, телохранителей Галиремы. Но в ответ Невменяемый лишь благодарно кивнул, и указал рукой на другой край стола:

— Да чего там тесниться! Мы и здесь с друзьями вольготно рассядемся.

Стол большой, поэтому все трое так и уселись в торце, продолжая оживленно перебрасываться воспоминаниями про военную кампанию в Кремниевой Орде.

Чувствовалось, что оба старых друга еще не наговорились в Гладиаторской долине, им было о чем посплетничать, и третьим в их коллектив довольно гармонично и естественно вписывался ордынец Уракбай. Татил Астек пристально наблюдал за Огирией, хоть и старался это делать незаметно, сразу догадался о ее недовольстве и досаде. Явно просматривалось, что она всеми силами желала в любых ситуациях придерживать героя возле себя, не отпуская ни на шаг во время застолья, военных советов или прочих мероприятий. Делались при этом ссылки якобы на постоянно ведущееся со стороны могущественной огианки лечение и благотворное воздействие аурой. Но ушлый таги, опытнейший дипломат Сорфитовых Долин, которому недавно исполнилось сто пятьдесят три года, впервые заподозрил неискренность подобных экивоков:

"Что Смилги, что ордынец, явно мешают Галиреме. Как бы она от них не попыталась избавиться… Не пойму, чего она добивается и какие цели перед собой преследует, но для таких как она, судьба двух простых попутчиков, да еще и мешающих — пустой звук. Даже не оглянется, если те вдруг отстанут по каким-либо причинам. Надо будет присматривать отныне и за ней, и за ее Эль-Митоланами. Только вот стоит ли предупреждать драконов и боларов? Драконы долго не выдержат подозрительного молчания и со своей честностью и принципиальностью полезут в скандальные разборки. А болары, с их неизученной до сих пор заумностью и философией, просто в один прекрасный день полетят с людьми туда, куда им вздумается. Особенно, если и сами заподозрят Галирему в чем-то предосудительном. С другой стороны, лично для меня и для моего государства такое развитие событий было бы весьма желательно: вдруг бы удалось заманить героя в Сорфитовые Долины? Но сразу встает вопрос о его лечении, а эта Галирема все-таки давала полные гарантии… М-да! Но присмотреться следует повнимательнее… Да и союзника не помешает иметь… А кого? Хм…, корме как ордынца Уракбая, привлечь к делу и заставить поднапрячься — некого. Надо будет с ним уединиться и как следует обработать…" Пока таги размышлял, стол трактира оказался заставлен блюдами, закуской и выпивкой, и тринадцать особей, представляющие пять разных рас и три разных вида разумных, приступили к обеду. Еще одни один вид разумных — болары — получали свой обед на веранде. Причем и там интенсивный обмен мнениями не стихал ни на минуту. Даже изредка, располагающиеся возле окон Спин и Караг переговаривались со столующимися в зале.

Народу в трактире вначале было мало, но когда по околице разнесся слух про невиданный здесь доныне смешанный отряд, то вскоре в общем зале не осталось ни одного свободного места. Кажется, даже соседи пришли, решив на этот раз отобедать вне дома, в ином месте. Все конечно что-то заказывали, но не так ели, как прислушивались к каждому слову и глазели почти не моргая. Причем если на людей не обращали особого внимания, то уж малюсенький таги, огромные драконы и говорящие болары вызывали у простого населения Баронства Радуги самое непосредственное любопытство. Общее отношение можно было назвать восторженным и вполне миролюбивым.

Положение резко изменилось, когда под проливным дождем и секущим время от времени градом к постоялому двору на околице Красногора добрался внушительный воинский отряд в количестве около сорока тяжеловооруженных рыцарей. Занятая открытая терраса их не заинтересовала, но вот когда первый десяток с топотом и лязгом доспехов сунулся в трактир, то так и завяз, застыл в проходах между столами: не то что сидячих, стоячих мест в помещении не наблюдалось. Конечно, все могло обойтись без нежелательных эксцессов: кто-то бы потеснился, кто-то бы из соседей отправился благоразумно домой, для кого-то бы из вновь прибывших клиентов трактирщик отдал свои личные комнаты и поместились бы все. В такую непогоду люди понимают неудобства пребывания на улице.

Но трагическую речь изверг из своих внутренностей командир прибывшего отряда. Не рассмотрев в полумраке даже кто и где восседает за переполненными столами, он, брызгая во все стороны стекающей с него водой, с хамскими замашками стал орать: